from Alderaans, GalacticRepublic, JediOrder
***
Корусант. Кабинет канцлера Палпатина.
- Это кризисный момент, канцлер. Мне не нравятся эти взгляды в
коридорах. В них нет радости. Почему они не радуются? - Анакин нервно
сжимал колени, чувствовалось, что ему не по себе в этой компании.
- Успокоиться тебе нужно, Скайуокер. Медитации мало времени уделяешь
ты, - наставительно прожурчал из своего кресла Йода, давая юному
джедаю понять, что его дело слушать, а не говорить. - Годы войны и
старания ситхов к недоверию взаимному привели, да.
- Так вы считаете, что сначала надо восстановить доверие, а потом уже
ставить вопрос о голосовании, магистр Йода? - Мэйс Винду, как обычно,
постарался сделать умное лицо, и, как всегда, у него это не
получилось.
Анакин подумал, что надо подарить магистру очки. С маленькими
круглыми темными стеклами.
Йода сжал губы и выразительно взглянул на Палпатина, но тот неподвижно
уставился куда-то в одну точку, не обращая внимания на окружающих.
Вместо него неожиданно заговорил Смирна:
- Мне кажется, все так привыкли к войне, что сейчас никто не будет нас
слушать. Вы же, магистр Йода, уже призывали к миру, но даже ваш голос
был проигнорирован.
От этих слов Палпатин очнулся:
- Да, сейчас действительно кризисный момент, и если бы нашелся
достаточно смелый сенатор, готовый к смене курса, он мог бы выступить
с таким заявлением в Сенате. Если его слова найдут поддержку у
большинства, можно будет поднять вопрос о голосовании.
- Но кто из сенаторов достаточно решителен для такого? - недоуменно
произнес Мэйс Винду. - Это должен быть не простой представитель, это
должен быть влиятельный сенатор, которого уважают, к которому
прислушиваются.
Тишина воцарилась в кабинете.
- Ах, была бы здесь сенатор Амидала - наконец, вздохнул Палпатин.
***
Как всегда, Сенат гудел, словно осиное гнездо. Каждый норовил взять
поскорее слово, но все выступления тонули в общем гуле. Обсуждали
близость окончания войны. Капитуляция графа Дуку и его ближайших
соратников, Корпоративного Альянса, дала сенаторам обильную пищу для
споров.
Представители ботанов заявляли, что сепаратисты немедленно должны
разобрать весь свой флот, представитель гунганов, путаясь в словах,
пытался объяснить позицию сенатора Амидалы и ее взгляды на мирное
решение вопроса, о присяге отделившихся миров Республике. Банковский
Клан что-то говорил о долгах Сепаратистов...
- Вот она, мой мальчик, Республика, - Палпатин из своего кресла вяло
взмахнул рукой в зал Сената. - Ее сердце, ее мощь. Демократия во всей
красе. На принятие любого, даже самого простого решения, требуется
затраты колоссального количества сил. Все сделано для того, чтобы
никогда ничего не менялось. Но мир меняется, Анакин. Мир меняется, а
Республика - нет. Боюсь, что наша инициатива обречена на провал.
Коррупция сковала Сенат, те, кто наживается на войне, сделают все
возможное, чтобы она продолжалась до тех пор, пока наживаться станет
не на чем. У Сепаратистов еще много богатых миров...
Анакин гневно сжал кулаки и вскочил со своего места.
- Но не все сенаторы продажны! Есть и те, кто верно служит Республике,
кто печется о ней! Такие, какой была Амидала...
Вдруг юный джедай сдавлено всхлипнул и повалился обратно.
- Не переживай, мой мальчик, - холодные пальцы верховного канцлера
сжали кисть Скайуокера. - Она погибла за свои идеи, защищая то, во что
верила, что любила... Ее дело будет жить. И, кто знает, возможно,
именно ее гибель даст еще больший вес словам об окончании войны.
Но Анакин не слышал слов Палпатина. Его глаза горели гневом.
- Это все он! Он виноват! Этот Насс! Он отправил ее на верную гибель!
Он знал, что она погибнет, что мандолорианские террористы ее не
пожалеют...
- Это война, Анакин. Босс Насс делал все возможное для защиты
Республики. Амидала знала, на что шла. Она была тебе дорога, мне
известно об этом. Не прячь свои чувства и тебе стане легче... О,
прости, мой мальчик, но, похоже начинается...
Шум в зале Сената усилился, когда сенатор Смирна объявил:
- Слово предоставляется главе правительства и вице-королю сектора
Альдераан, Бейлу Престору Органе!
Передвижная трибуна, вывезла сенатор Органу в центр зала. Вся могучая
фигура Бейла говорила о его непоколебимой решимости: расправленные
плечи, гордый подбородок, горящие глаза. Этот несгибаемый альдераанец
был известен как непревзойденный оратор, каждое его выступление никого
не оставляло равнодушным.
- Граждане Галактики! - раздалось под сводами зала, - Только что
отгремели последние залпы ужасной войны. Войны, в которой впервые было
применено ужасное оружие, разрушающее целые планеты. Войны, которая
унесла миллиарды жизней. Войны, которая нанесла колоссальный ущерб
всем, участвовавшим в ней разумным...
***
В небольшой нише на самом верхнем ярусе Сената, магистр Йода
внимательно взирал на открывавшееся его глазам представление. Сенат в
гробовом молчании слушал слова Бейла Органы, а тот во всех красках
открывал перед удивленными коллегами ужасы войны, о которой
большинство собравшихся знало лишь по скупым сводкам из новостей.
- Было непросто уговорить его, да? - гранд-мастер обернулся к стоящему
рядом Оби-Вану Кеноби, - Надеюсь, Силу не применял ты?
Оби-Ван улыбнулся в бороду.
- Нет, что вы, магистр Йода. Я бы никогда не посмел. Бейл мой друг.
- Ммм... Боль и горе в его сердце я ощущаю. Но и сила великая в нем,
что позволяет разуму справиться с эмоциями.
- Да, мы немало времени провели с ним в беседах, - Кеноби погладил
свои усы, - И хоть он не джедай и наш путь для него закрыт, он внял
моим словам и согласился выступить для Сената. Да, боль и горе его
велики, но дальнейшая война лишь приумножит эти чувства. Гибель
сенатора Амидалы предала ему уверенности в том, что война должна
завершится здесь и сейчас...
***
Несмотря на весь свой опыт выступлений в Сенате, в этот раз Бейлу
Органе было как никогда тяжело. Слова давались с большим трудом,
чувства захлестывали, грозя выверенную речь вот-вот превратить в крик.
Слишком велика была утрата. Но память о сенаторе Амидале, погибшей
ради мира в Галактике, добавляла ему сил:
- Моя планета уничтожена, моя семья погибла. Я никогда больше не войду
в дом, в котором я вырос, никогда не увижу своих сестер, никогда не
поцелую свою жену, я даже не смогу ступить на родную планету! В моем
сердце боль. Но еще большую боль вызывает мысль, что это не конец. Что
будут новые жертвы, что будут разрушены новые миры. Сейчас, пока еще
свежа боль потерь, мы, сенат Республики, должны объединиться и
приложить все усилия, чтобы в известной нам Галактике, а возможно и за
ее пределами, никогда больше не повторилась эта ужасная трагедия.
Мы должны проголосовать за мирное сосуществование всех разумных рас
галактики и против слез и боли от потерь в новых войнах. Мой друг,
хорошо известный многим из вас рыцарь-джедай Оби-Ван Кеноби, часто
повторял мне: "Не поддавайся ненависти - она ведет к Темной стороне".
Я не джедай и глух к Силе, но во время этой войны, мне кажется, я
почувствовал что такое Темная сторона. И я готов приложить все усилия,
чтобы не привести всю известную галактику на край той пропасти, за
которым лежит только ненависть и страдание. Я отдаю свой голос за
объединение и прошу вас всех сделать то же самое. Сектор Альдераан
против новой войны. Мы - за мир в пределах всей известной галактики.
***
Сосредоточенное лицо Палпатина разгладилось и он улыбнулся, когда
тишина, повисшая после выступления сенатора Органы, была разрушена
шквалом аплодисментов. Один за другим сенаторы и представители
вставали со своих мест, выказывая свое восхищение прозвучавшей речью.
- У нас получилось, да? - Анакин и сам, поддавшись единому порыву,
вскочил и зааплодировал.
- Я думаю, что так, - Палпатин, не прекращая улыбаться, кивнул, - У
нас получилось.
|